Последний парад наступает…
Статьи по Теме
Интервью латвийскому еженедельнику «Вести» №5 февраль 2004 года.
Ровно сто лет назад героически погиб легендарный «Варяг». Штаб-горнистом на этом русском крейсере служил латыш Николай Наглис…
9 февраля 1904 года крейсер «Варяг» и канонерка «Кореец» вышли из нейтрального корейского порта Чемульпо. В море их ждала японская эскадра — шесть крейсеров и восемь миноносцев. Идущих на смерть русских моряков провожали все иностранные военные корабли, стоявшие в тот день на рейде. Английский, фанцузский, итальнский крейсеры торжественно выстроили на своих палубах команды, и играли русский гимн «Боже, царя храни!»
ЛАРИСА ПЕРСИКОВА
О тех, кто уже не вернется назад
- Соотношение сил было один к четырнадцати, — с волнением, как будто эти события происходили сегодня, рассказывает мой собеседник, рижский исследователь и литератор Юрий Мелконов. — В порту Чемульпо находились военные моряки-профессионалы, командиры боевых кораблей ведущих флотов мира. Они были хорошими моряками и понимали, что русские идут в последний бой — выйти живыми из такого боя невозможно.
- Юрий Юрьевич, а были какие-то иные варианты, какие-то возможности спасения?
- Некоторые современные критики считают, что это было безрассудное решение. В день начала русско-японской войны «Варяг» стоял в нейтральном порту. А в начале века какие-то международные приниципы еще соблюдались и уважались в той или иной степени. И в том же порту Чемульпо находились английское военное судно «Тэлбот», французский крейсер «Паскаль», итальянский «Эльба», американский «Вигзбург». Японская эскадра заградила выход из бухты и предъявила российским кораблям ультиматум — они должны сдаться и спустить Андреевский флаг, либо японцы атакуют их прямо на рейде. На совещании командиров всех кораблей порта командир «Варяга» капитан первого ранга Всеволод Федорович Руднев заявил, что русские моряки выйдут в море и примут бой.
- А прагматики считают — надо было сдаться? Наверное, немало литературы появилось на эту тему… Есть свои Суворовы с «Ледоколами» в этой области?
- Да, существуют такие критические публикации, но величие подвига настолько велико, что за 100 лет к славе «Варяга», вообщем-то, ничего не смогло «прилипнуть». Боевой корабль для того и существует, чтобы принять бой. И решение командира «Варяга» выйти при соотношении сил один к четырнадцати — это высшая воинская доблесть. Не каждому офицеру в жизни выпадает случай принять такое решение. Японцы не сильно расчитывали, что «Варяг» выйдет им навстречу. Они имели огромное численное преимущество и занимали позицию, не позволяющую «Варягу» маневрировать. Они надеялись, что русские корабли просто сдадутся. Поступок командира Руднева нельзя рассматривать, как безрассудный прорыв. В принципе, со своей скоростью в 23 узла «Варяг» мог и уйти от японских кораблей. 23 узла в час — это 700 метров в минуту, за 11 минут он прошел бы 8 километров, то есть вышел бы за дальность стрельбы морских орудий того времени. Но «Варяг» был связан тихоходным «Корейцем» — они шли в паре. А дальше — бой есть бой, как судьба повернется.
Путь в вечность
- По этому поводу тоже появился анализ «беспристрастных специалистов» — как «надо» было вести бой…
- Силы были слишком неравны. Практически половина палубной команды «Варяга» выбыла из строя в первый час сражения. В советское время об этом не писали, а надо сказать, что на открытой палубе корабля находился священник отец Михаил (Руднев, однофамилец капитана). Он исповедовал умирающих, и весь бой был рядом с матросами. Снаряды с «Варяга» и «Корейца» попали в крейсер «Асама». Но и рулевое управление «Варяга» было повреждено, появились подводные пробоины, вспыхнули пожары, половина орудий разбита. Положение стало тяжелым, вода прибывала, и капитан Руднев принял решение вернуться на рейд.
Интересно, что в Интернете на сайте официальной японской историографии факт попадания русских снарядов в японский крейсер решительно отметается. Но признается, что русские моряки проявили огромное мужество. Да что там говорить — если капитана «Варяга» сам японский император наградил орденом Восходящего Солнца. «Мы салютовали этим героям, шедшим столь спокойно и гордо на верную смерть» — писал в своих мемуарах капитан французского Крейсера «Паскаль» Виктор Сэне.
- Раненых русских моряков приняли и на французском корабле, и на итальянском, и на английском, — перечисляет Юрий Мелконов. — Отказался только американский «Виксбург.» Капитан Маршалл заявил, что у него на этот счет нет указания своего правительства. Одна французская газета по этому поводу написала — «Очевидно, американский флот слишком еще молод, чтобы иметь те высокие традиции, которыми одушевлены все флоты других наций.» На самом деле это пример того абсолютизма, до которого в американской армии доведено действие по приказу. По возвращении на рейд Чемульпо совет офицеров «Варяга» и «Корейца» решил взорвать корабли. Кореец был взорван и его обломки разлетелись по всей гавани. Иностранные стационеры сразу засемафорили на «Варяг» просьбы не взрывать крейсер. Руднев приказал открыть кингстоны и затопить корабль. Потом многие ставили это в вину командиру. Мол, оставил японцам исправный крейсер. Но, представте, если, например, на Даугаве будет взорван боевой корабль с 3000 снарядов на борту? Поступок Руднева — это поступок настоящего офицера!
Честь имею!
- А нам жителям Латвии надо помнить, что в экипаже «Варяга» были латыши.
- ?
- Да-да, это отдельная тема. Ее еще надо изучать, я только занялся этим вопросом. Латыши всегда были прекрасными моряками и их охотно брали в императорский флот. Рядом с командиром Рудневым в боевой рубке все сражение находился Николай Августович Нагле (Наглис) — штаб-горнист.
- Так это он подавал сигналы — «Товарищи, все по местам, последний парад наступает..»
- Именно он. А когда в рубке разорвался японский снаряд, командир крейсера Руднев был ранен, а Николай Наглис — убит. Есть в списке экипажа «Варяга» еще несколько латышских фамилий. Комендором бакового орудия был Карл Янов Строге (Карлис Спрогис)родом из-под Виндавы (Вентспилса). Надо продолжить поиск.
Вряд ли латышские историки станут сегодня раскрывать «белые пятна» героической истории Российской империи. Наверное, это придется делать русским сухопутным адмиралам морской старины. Несколько лет назад я познакомилась с удивительным человеком — Владимиром Михайловичем Дудниковым. На своей визитной карточке он написал «рабочий», и с этой «визиткой» работал во всех морских архивах Москвы и Петербурга. В Плявниеках в его маленькой квартирке была собрана коллекция, которой не было ни у парижских эмигрантов, ни в российских военных академиях. Владимир Михайлович составил картотеку из личных дел всех российских морских офицеров, которые во времена Смуты, не предали Андреевский флаг. И из этих карточек я узнала, что первый латышский адмирал Кейзерлинг был героем Цусимы, а адмирал Спаде уходил в Константинополь вместе с войсками Врангеля.
Два года назад я позвонила Владимиру Михайловичу, чтобы поздравить его с Новым годом. Оказалось его уже нет в живых. Он умер за своим письменным столом, заполняя очередную карточку на русского морского офицера.
И вот новая встреча с еще одним сухопутным адмиралом русской морской истории. Юрий Мелконов — не моряк, он авиатор. Бывший главный инженер авиационного завода. Теперь он член Международной ассоциации писателей и публицистов, у него своя издательская фирма. Но он принимает в Риге родителей моряков с погибшего «Курска. Обьезжает старинные российские военные батареи на эстонских островах, звонит в Тунис на Безерту девяностолетней дочери врангелевского морского лейтенанта Манштейна, и пишет историю русского военного корабля «Сивуч», который в 1915 году спас Ригу.
Балтийский «Варяг»
- Юрий Юрьевич, почему эту канонерную лодку вы называете «балтийским «Варягом»?
- После 9 февраля 1904 года это имя «Варяг» стало нарицательным. Любой корабль, который принимает неравный бой — один против множества врагов — называют «Варягом». Шла Первая Мировая война. Летом 1915 года «Сивуч» и «Кореец» находились в Болдерае. Вместо «Корейца», который погиб у Чемульпо, был построен новый корабль, который принял его имя. А многие корабли, после русско-японской войны, строились на народные пожертвования. Вечером 19 августа 1915 года, канонерские лодки получили приказ следовать из Риги в Куйваст, пункт базирования русских Морских сил Рижского залива. К этому времени уже было известно, что германская эскадра, не считаясь с потерями тральщиков, «продавила» минные заграждения в Ирбенском проливе, обстреляла город Аренсбург на острове Эзель и направляется к входу в пролив Моонзунд. Конечной целью целью операции германского флота была бомбардировка Усть-Двинска и обстрел рижских береговых укреплений. 305 миллиметровые снаряды немецких линкоров должны были разорваться на улицах нашего города.
- Но «Сивуч» подобно «Варягу» пошел на неравный бой…
- Да, командир канлодки «Сивуч» капитан 2-го ранга Петр Нилович Черкасов приказал «Корейцу» уходить, а сам принял бой с немецкой эскадрой. Два линкора, крейсеры и миноносцы вели огонь по «Сивучу». Объятый пламенем «Сивуч» тонул, но стрелял! Гоняясь за двумя русскими канлодками германские корабли сожгли половину запасов угля и зря растратили сотни снарядов. Нечего было и думать о продолжении похода на Ригу. Адмирал Шмидт приказал эскадре повернуть назад. Город так и не узнал, кто спас его в ту ночь. А весь мир снова заговорил о «Варяге». Английская газета «Стар» писала в те дни — «Мир будем помнить о героизме «Сивуча» даже тогда, когда все другие события этой титанической войны станут достоянием истории.»
В следующем году исполняется девяносто лет со дня подвига «Балтийского Варяга». Юрий Мелконов собирается организовать экспедицию на то место, где воды Балтийского моря навсегда замкнулись над палубой «Сивуча» — «Может, нам удастся обнаружить что-нибудь на дне».
Эхо прошедшей войны
- Юрий Юрьевич, какое у вас ощущение — саму Россию уже не интересуют те события столетней давности, что происходили здесь, на территории Латвии? Латвийским русским самим придется заполнять здесь эти белые пятна? — спрашиваю я своего собеседника, рассматривая на полках в его кабинете фотографии и осколки снарядов , привезенные из последних экспедиций. — Мне кажется, что историк на месте знает о событиях прошлого больше, чем его коллеги из Академий. Как то я был в командировке в маленьком уездном городке — Бежицке Идешь по старинной улице этого русского города — и любой житель тебе покажет:» Вот это дом купца Чекулаева», «А вот мясные ряды купца такого-то», » А это дом градоначальника». И обязательно добавят, что в Бежицке жил и учился автор «Угрюм-реки». Маленькие города хранят эти истории чрезвычайно бережно. И то же самое в Латвии. В Цесисе, Валмиере вам расскажут такое, что ни в одном столичном архиве не найдешь. Поэтому я и ездил сам в экспедиции по островам Эстонии. И мне жители на хуторах чего только не рассказывали — здесь в 41-ом году прибило шлюпку, а в ней был мертвый матрос. Или — в этом месте 600 русских солдат строили батарею. Я не претендую на обхват всей истории. Но после выхода моей книги «Батареи Моонзунда» на эстонском острове Хийумаа появился огромный интерес к истории, где местные власти уже объявили все военные батареи памятниками культуры и истории. По европейским стандартам памятники военной истории — это часть европейского культурного наследия. Например береговые батареи на Нормандских островах в проливе Ла-Манш посещают более 150 тысяч туристов в год. Кстати, Рига располагает великолепными позициями береговых укреплений в Болдерае и на Мангальсале. Это уникальные сооружения, их особенность для истории и туризма в том, что батареи не были взорваны, Ригу сдали немцам очень быстро. На Моонзундских островах держались дольше, там почти все позиции взорваны. Долг исполнили…
- При том, что это батареи Российской империи… И никакой ксенофобии?
- Пока это первый случай. На Сааремаа ничего подобного не объявлено. Но хотя бы на одном острове уже запрещено ломать военные батареи. Хотя есть примеры, когда на фундаменте старой пушки люди построили дом. Я встретился с владельцем этого дома. Рассказываю — «На месте вашего хутора была русская батарея, а там, в море стояли крейсер и линкор немецкие. И стреляли по нашим морякам. Это был семнадцатый год…» А хозяин хутора удивляется — «Надо же. А ведь мне дед рассказывал, что они рядом в лесу находили огромные ямы. И никто не знал, откуда они здесь появились.» А это — воронки от немецких снарядов, которые летели мимо русской батареи.
- Живая история…
- А я так и вижу свою задачу — заинтересовать местных исследователей. Пусть ищут. И после появления моей книги о батареях Моонзунда началось такое историческое движение на Сааремаа — их уже интересуют былые военные баталии. Мне уже пишут из Таллинна. Там много старинных российских батарей. И из Риги поступило обращение — «Почему вы не пишете о Риге?»
Русским офицерам посвящается
- Юрий Юрьевич, что же вас заставляет заниматься далекой историей Первой мировой войны?
- Потому что там открываются судьбы русских людей. То, о чем в советское время нельзя было сказать. А если можно — то не так открыто, как сегодня. И сегодня нам надо возродить честное имя русского офицера.
- Вы говорите прямо как в «Сибирском цирюльнике» Никита Михалков.
- Да. Потому что есть много примеров, когда в новой советской истории офицеров считали предателями. Тех самых русских офицеров, которые держали Моонзунд. А мы убеждаемся — и находим все новые и новые доказательства — что это герои, которые все отдали для России, для защиты страны. Вот во время экспедиции на остров Хийумаа мы узнали, что эстонские пограничники нашли в лесу замок от шестидюймового орудия, которое стояло на берегу. С одной стороны — ерунда — нашли какую-то железку. Но такая находка может рассказать о многом. Она говорит о том, что когда русские уходили с острова Даго в 17-ом году, они привели орудия в негодность. У пристани уже стоял пароход, который должен был забрать команды. Шел октябрь 17-го. Паника, отступление, война проиграна. И командир батареи мог сказать:» Ребята, бросайте эти пушки. Уходим на транспорт, а то погибнем.» Но комендоры сняли замки с орудий и отнесли их далеко в лес. Не оставили исправные пушки врагу. А значит, выполнили свой воинский долг до конца. Сегодня мы пока не знаем имен таких командиров. Мы знаем только имена матросов-большевиков, которые расстреливали этих офицеров. Вот эту несправедливость я бы и хотел исправить.
- Так ваше исследование — о героизме русских морских офицеров?
- Я пишу о Военном Человеке. Русский офицер, эстонский пограничник и латвийский моряк мне одинаково дороги, как люди выполняющие свой долг перед Родиной. Например, во время проведения акции помощи семьям моряков АПРК «Курск» мне помогали многие латвийские офицеры. Ни один военный человек, уходя утром на службу и прощаясь с женой, не знает, вернется ли он вечером домой. Это офицерское братство и это тоже моя тема. Профессионалов, которые занимаются историей флота, много. У меня более узкий интерес -береговые батареи. Я вижу в истории многих из них примеры огромного влияния на ход исторических событий. В годы Первой Мировой войны вход в Ирбенский пролив охраняли батареи на мысе Церель. И германский флот, даже высадив десант на остров Эзель (Сааремаа), не решался войти в Рижский залив только потому, что там стояли эти орудия. В мемуарах немецких морских офицеров так и написано:»Пока стоит батарея Цереля, стоит наш флот.» А когда батарею захватили, немецкий флот и вошел в Рижский залив. Когда это известие пришло в Петроград, Керенский дал указание подготовить эвакуацию города. И через две недели на этом событии большевики построили свой переворот…Если бы батареи Цереля продержались еще 10 дней, то мы бы в советское время ходили бы на демонстрацию не 7-го, а 17-го ноября.
- По-вашему, эта батарея решила судьбу России?
- Да, во многом. Потому что сухопутные части потеряли всякую сопротивляемость воле противника. Паника и бунт охватили обезумевших от ужаса людей. Здесь не нашлось своего «Варяга». И империя пала. А был «Варяг» — и была страна. И будут «Варяги»- будет страна…
Врезка 1. Девиз на полях одного из вахтенных журналов «Варяга». Жизнь — Родине. Душу — Богу. Честь — никому.
Врезка 2. Документ. Из рапорта командира крейсера первого ранга «Варяг» капитана первого ранга Руднева.
» В 11 часов 10 минут крейсер снялся с якоря с лодкой «Кореец»… На иностраных судах были выстроены во фронт команды и офицеры. Музыка играла русский гимн. При нашем проходе все кричали «ура».
Врезка 3. Из рапорта командира крейсера первого ранга «Варяг» капитана первого ранга Руднева.
«Считаю долгом доложить, что суда вверенного мне отряда с достоинством поддержали честь российского флага. Исчерпали все средства к прорыву, не дали возможность японцам одержать победу. Нанесли убыток неприятелю. И спасли оставшуюся команду.»
Врезка 4. Награда. В Россию оставшиеся в живых моряки с «Варяга» и «Корейца» возвращались через Шанхай, Сайгон, Турцию. В Константинополе, на городской пристани их ждал турецкий вице-адмирал. Султан поручил ему лично встретить русских моряков и вручить им подарки. Далее экипажи прибыли в Севастополь и Одессу. Был сформирован эшелон, на котором 10 апреля 30 офицеров 600 матросов «Варяга» и «Корейца» выехали в столицу. На всем пути следования этот эшелон встречали огромные толпы людей. Проходили патриотические манифестации. Буквально вся страна жила этим событием. 16 апреля моряков на пероне Николаевского вокзала в Петербурге встречало все командование флота во главе с великим князем Алексеем Александровичем. Специально была учреждена медаль за бой «Варяга» и «Корейца». Все матросы были награждены Георгиевскими крестами. Офицеры получили ордена Святого Георгия четвертой степени…
Врезка 5. Письмо любимой. «Христосъ Воскресе! Милая Олечка!… Представь себь, что я съ тобою целуюсь горячо, как это бывало очень часто. Какъ мне скучно без тебя, моя милая Оля! Прiьзжай скорее. Напиши мнъ, когда ты прiьдешь, а то я съума сойду безъ тебя… Еще раъ целую тебя, моя дорогая. Прiьзжай.» Мичман с крейсера «Варяг», граф Нирод погиб 9 февраля 1904 года…
Юрий Мелконов выражает признательность морскому историку Владимиру Владимировичу Верзунову из Таллинна, за предоставленные исторические фотографии из его коллекции.
