Размышления о пользе оборонных союзов
Статьи по Теме
В первой половине 20-го столетия чрезмерный национализм, радикальные идеологии и ошибочный изоляционизм ввергли Европу в две крупные войны, которые подожгли полмира.
Сегодня, когда эти тенденции опять набирают силу, полезно вспомнить, как идеалистический пацифист пришел к выводу о том, что пакт о коллективной обороне между странами-единомышленниками является единственным способом поддержания мира.
Когда 12 министров иностранных дел из Канады, Соединённых Штатов и стран Западной Европы встретились в Вашингтоне 4-го апреля 1949-го года и подписали договор о совместной обороне, не все наблюдатели уловили значение этого события. The Washington Post сострила, что сама церемония может оказаться “более впечатляющей, нежели акт как таковой”. Иронично, духовой оркестр Государственного департамента, играя в честь первой леди Бесс Трумэн, сыграл попурри из мюзикла «Проги и Бесс» – «Это не обязательно так» и “У меня есть очень немного”.
Были те, кто понимал историческую важность церемонии. Граф Сфорца – министр иностранных дел Италии, который отказался работать с Муссолини – сравнил пакт с Английской Хартой вольностей: “с одной стороны неосязаемое, с другой непрерывное творение.” В том же духе известный американский политический комментатор Уолтер Липпман утверждал, что “договор признает и провозглашает общность интересов, которое намного старше, чем конфликт с Советским Союзом, и, что бы ни случилось, переживет его.”Кроме громких заголовков, новый оборонный пакт имел ещё одного видного сторонника – сэра Нормана Энджнлла (1872-1967), экономиста, журналиста, борца за мир, автора бестселлеров и лауреата Нобелевской премии мира 1933-го года. Его поддержка оборонному сообществу Западных демократий по сдерживанию Советского Союза ознаменовала окончание жизненного пути, посвящённого предотвращению войны невоенными средствами.
Политическая жизнь Энджелла, в ходе которой он превратился из идеалистического пацифиста в сторонника схемы коллективной обороны и в завершение в сторонника трансатлантического альянса коллективной обороны, во многом является зеркалом бурной первой половины 20-го века. Став свидетелем двух мировых войн и хаоса, вызванного чрезмерным национализмом и идеологиями тоталитаризма, самый известный в мире борец за мир признал, что альянс между Западными демократиями является лучшей возможной моделью.
От идеалистического пацифиста …
Ральф Норман Энджелл, британский полиглот, живший также во Франции и Соединённых Штатах, приобрёл известность благодаря книге «Великая иллюзия», опубликованной в 1911-ом году. В этой работе, благодаря которой он в последствии получил Нобелевскую премию мира, он утверждал, что издержки войн стали столь велики, что перевешивают любые потенциальные выгоды. По его утверждению нации стали слишком экономически взаимосвязаны, чтобы война между ними могла бы стать выгодным занятием. Аргументы Энджелла приобрели огромное внимание. По мере того, как крупные державы Европы всё больше скатывались к войне, казалось, что Энджелл путём рациональных экономических аргументов демонстрировал, почему такая крупная война станет безумием.
“Великая иллюзия” была переведена на 15 языков и было продано более 2 миллионов экземпляров книги. W. M. Hughes, тогдашний премьер-министр Австралии назвал ей “замечательная книга для чтения … с самыми светлыми надеждами для будущего цивилизованного человека.”
В крупных университетах энтузиасты «Энджеллисты» распространяли послание о конце войны, президент Императорского оборонного комитета тоже придерживался мнения, что война “с каждым днём становиться всё сложнее и невероятней.” Он также был убеждён, что Германия “также восприимчива к доктрине Нормана Энджелла как и Великобритания.” Это явно противоречило политическим реалиям Германии, о чём свидетельствовала и бурная поездка Энджелла по этой стране в 1913-ом году, но британские либералы сочли, что предупреждения о германском милитаризме являются преувеличенными.
Тезисы Энджелла были далеко не бесспорными. Альфред Тайер Махан, ведущий мыслитель США в сфере военно-морской стратегии критиковал Энджела за игнорирование факторов, не поддающихся количественной оценке. Он согласился с Энджеллом по поводу сомнительного соотношения издержек и выгод крупных войн, но предупредил, что войны происходят не только по экономическим причинам: “Нации не питаю иллюзий относительно невыгодности войны как токовой, но они признают, что различная точка зрения на добро и зло в международных взаимоотношениях может стать причиной столкновения, единственной гарантией против которого является вооружение.”
Махан согласился с Энджелом, что разрушение международной экономической системы в результате крупной войны нанесёт ответный удар и по агрессору. Но это не означало конец войнам, поскольку “… амбиции, самоуважение, обида на несправедливость, сочувствие угнетенным, ненависть к угнетению” стали бы достаточными причинами, почему войны не прекратились.
“Великая иллюзия” была попыткой Энджелла использовать рациональные аргументы в его борьбе с широко распространённого фатализмом о неизбежности войны с Германией. И всё же его мощная поза не могла скрыть тот факт, что его аргументы было едва ли чем-то большим, нежели интересной подборкой фактов и размышлений.
Что касается англо-германский отношений, то Энджелл слишком большое значение придал культурному сходству двух наций, недооценив при этом различные стратегические интересы двух наций.
Хуже того, несмотря на то, что Энджелл никогда не утверждал, что войны стали невозможными, а только невыгодными, он стал жертвой собственной журналистской склонности к гиперболе. В октябре 1913-го года американский журнал “Life” цитировал его: “Прекращение военного конфликта между такими державами как Франция и Германия, Германия и Англия или Россия и Германия <…> уже наступило. <…> Вооруженная Европа в настоящее время тратит большую часть своего времени и энергии на репетиции спектакля, который, как все заинтересованные стороны знают, никогда не состоится.”
…к реалистическому пацифисту
По мнению многих наблюдателей, начало Первой мировой войны полностью дискредитировало Энджелла и его последователей. Экономические аргументы не предотвратили разжигание массового пожара, нo всё же беспрецедентные разрушения, вызванные этой войной, также подтвердили тезис Энджелла о том, что война больше не имеет экономического смысла. Следовательно, попытки Энджелла не романтизировать войну и его призыв к просвещенному государственному управлению не вышли из моды.
Он продолжал свою борьбу за международный мир и разрядку напряженности между крупными державами и оставался международной знаменитостью – к 1930-м годам “Великая иллюзия” была опубликована в шести изданиях, а Энджелл оставался одним из наиболее успешных авторов. Он был посвящен в рыцари и в 1933 году получил Нобелевскую премию мира.
Однако 1930-е годы преподали Энджеллу и его вере в человеческую рациональность несколько тяжелых уроков. Рост фашизма и коммунизма беспокоил его. Он также понял, что, умиротворяя тех, кто готов использовать военную силу для достижения своих целей, европейские демократии эффективно снижают стоимость агрессии.
На этом фоне политическая мысль Энджелла претерпела важную эволюцию. Он больше не говорил о силе экономической взаимозависимости, препятствующей войне. Вместо этого он уделил больше внимания принципу коллективной безопасности – системе, включающей потенциальное применение силы против нарушителя.
Таким образом, Энджелл превратился из идеалистического пацифиста в реалистичного пацифиста. Он предостерег против воинственности Гитлера и поддержал перевооружение Великобритании. В 1914 году он поспешно основал “Лигу нейтралитета”, чтобы удержать Великобританию от войны. В начале Второй мировой войны, напротив, он поддерживал дело своей страны.
Энджелл остро осознавал, что победа Британии во второй мировой войне была в большой мере результатом участия Соединённых Штатов. Поэтому в послевоенный период он резко выступил против антиамериканизма, который начал нарастать среди левых политиков, а также против изоляционизма, нараставшего в США. Поскольку Советский Союз стал еще одним тоталитарным вызовом западным демократиям, Энджелл считал единство англоговорящих стран предпосылкой мира в Европе.
Поэтому, когда начались переговоры о заключении договора коллективной обороны между Северной Америкой и Европой, он поддержал этого проект. Североатлантической пакт безопасности, он утверждал за несколько недель до подписания Вашингтонского договора, может стать оплотом против советского экспансионизма.
Если бы Германия осознавала силу альянса, который может быть мобилизован против неё, две мировые войны быть может не начались бы. Точно также и если Советский Союз будет знать об эффективности сопротивления, с которым он столкнутся, то третей мировой войны возможно удасться избежать. Этот беззастенчивый аргумент в пользу мира посредством военного сдерживания был далёк от его прежних пацифистских убеждений.
Предпочтение Энджелла всеобъемлющей системе коллективной безопасности, которую он отстаивал после Первой мировой войны, осталось неизменным. Тем не менее так же, как Германия не могла быть включена в такую систему в 1930-х годах, он не видел большой надежды на включение Советского Союза в такой механизм в конце 1940-х годов.
Такая система, по его мнению, может работать только между единомышленниками. Объединив основные демократические страны, формирующееся трансатлантическое оборонное сообщество приблизилось к его идеалу системы предотвращения войны. Он по-прежнему придерживался своего мнения о разрушительных последствиях современных войн, но его некогда оптимистическая вера в интеллектуальный прогресс человечества сменилась глубоким скептицизмом.
Нормана Энджелла возможно всегда будут помнить благодаря фразе, которую он никогда не произносил, что война стала невозможной. Тем не менее, подобно тому, как ученые сейчас считают его пионером теории международных отношений, Энджелла следует помнить, как человека, которому удалось признать, что сохранение мира в меняющемся мире означает отказ от устаревших догматов.
Информация и фото по материалам nato.int
