Последний ствол моонзундских башенных батарей
Они стояли в полутемном боевом отделении второй башни. Дизель-генераторы уже не работали, тускло светила лампочка аварийного освещения. На столе подачи лежали фугасный снаряд и два пороховых полузаряда. Запах артиллерийского пороха, казалось, впитался даже в металл. Матросы смотрели на командира 316-й батареи капитана Никифорова.
- Будем взрывать, — хрипло сказал комбат.
-Заряжай! — скомандовал командир первого орудия старшина Мезенцев. Заряжающие, матросы Тарасов и Гиль, быстро крутили маховики механизмов ручной подачи. 180-миллиметровый снаряд с лязгом вошел в казенную часть пушки,
-Полузаряды! — крикнул Мезенцев. Два зеленых цилиндра медленно поползли в черное отверстие казенника.
-Закрыть замок! — прозвучала команда командира.
-Ствол хорошо забили? — спросил Никифоров.
-Все гайки и болты из ЗИПа высыпал, — ответил Гиль. Батарейцы знали, что хозяйственный белорус Гиль тащил к себе в рундук все железки, которые попадались на батарее.
-Зарядить стреляющее устройство! — скомандовал Никифоров. Старшина Мезенцев вытащил из патронташа на поясе стреляющий патрон и осторожно вставил его в гальвано-ударное приспособление. К спусковой скобе привязал длинную тонкую веревку.
-Первое орудие к стрельбе готово! Второе орудие к стрельбе готово! — послышались доклады комендоров.
-Угол возвышения орудий 30 градусов! Стравить воздух из накатников! — дал последнюю команду командир батареи. Матрос Тарасов быстро открутил штуцера на цилиндрах высокого давления. Сжатый воздух со свистом вырывался наружу. Затем наступила тишина.
-Все, уходим! — сказал Мезенцев и начал прокладывать веревку к бронедвери башни.
-Эх, строили, строили, сколько добра под землю вбухано! Теперь взрываем! — заохал Гиль.
-Не оставлять же исправную батарею врагу! — ответил Мезенцев.
-Ложись! Взрывай! — крикнул Никифоров.
Мезенцев резко дернул за веревку. Страшный взрыв потряс землю. Из башни вырвалось пламя, ствол первого орудия разорвался у самого основания и с грохотом улетел вперед. Когда дым рассеялся, все увидели, что орудийная башня стоит, как солдат-инвалид без рук, с двумя обрубками стволов. Второй ствол лежал рядом с башней, первого нигде не было видно.
-Куда он подевался, не улетел же на небо! — воскликнул Гиль.
-Здесь он! В песок воткнулся! Весь! Только малая часть торчит! — закричал матрос Тарасов, осматривая дымящийся обрубок ствола — Теперь его отсюда никто не вытащит!
-Лебедку надо и трактор «Сталинец»- деловито сообщил Гиль.
-Кому надо, вытащит,- задумчиво сказал старшина Мезенцев, закидывая трехлинейную винтовку на плечо.
-Отставить разговоры! Отходим на мыс Тахкуна! — скомандовал капитан Никифоров.
Шум прибоя доносился до позиций 316-й батареи. С Балтики дул холодный октябрьский ветер. Матросы быстро зашагали в сторону маяка Тахкуна.
Электронное письмо от директора Музея истории острова Хийумаа Урмаса Селиранда пришло вечером. Маленький конвертик на компьютере раскрылся и сообщил:-«В пятницу, утром 31 октября будем вытаскивать ствол 180-мм орудия из болота Кукераба на Тахкуна. Будет машина с лебедкой, тягой 30 тонн. Этой осенью вода из болота ушла, ствол виден и доступен. Урмас.»
- Малова-то, 30 тонн, — подумал я, вспоминая нашу встречу на Хийумаа этим летом. О том, что на позиции 316-й батареи из земли торчит ствол пушки было известно давно. Болото не давало возможности добраться до него и обследовать. В июле 2003 года мы с Урмасом осмотрели вторую башню батареи и специально остановились у ствола. Вода в болоте стояла очень низко, обрубок торчал под углом 30 градусов, выступая на полтора метра из воды. Хорошо был виден кольцевой уступ снаружи канала ствола, предназначенный для упора лейнера. Это позволяло говорить, что взрыв произошел в казеннике и ствол уходит в землю почти на 6 метров.
-Будем вытаскивать, есть техника, есть люди, энтузиасты, готовые сохранить для истории эту пушку.- сказал тогда Урмас Селиранд.
- Как соберетесь, сообщите. Будет возможность, приеду, — ответил я.
На острове Хийумаа бережно и уважительно относятся к истории. Прекрасный Музей истории работает в городе Кярдла, у старейшего на Балтике маяка Кыпу создан туристский центр. Хийумцы не делят историю на «свою и чужую», местные власти объявили сохранившиеся позиции одиннадцати береговых батарей времен Первой и Второй Мировых войн памятниками истории и культуры. Организациям и частным владельцам запрещено строить и наносить ущерб этим объектам. Сегодня позиции батарей популярные места туризма, здесь можно увидеть туристов из многих стран Европы, Америки и Азии.
На следующий день, после письма Урмаса, наш верный «железный конь», белая «Аudi», уже мчалась по шоссе Рига-Пярну. Короткая остановка на границе, вежливый эстонский пограничник спросил: -» Куда едете?»
- На остров Хийумаа, к Урмасу Селиранду, — ответил я.
- Счастливого пути! — пожелал пограничник.
В конце октября темнеет рано и в Хаапсалу приезжаем уже затемно. Еще 8 км и к 19.00 мы в порту Рахакула. В ночном море тают огоньки только что ушедшего парома. Следующий, последний паром, через 4 часа. Возвращаемся в Хаапсалу, ужинаем в кафе, в темноте осматриваем паровозы в железнодорожном музее и снова мчимся в порт. Паром «St.Ola» подходит точно по расписанию. Заезжаем внутрь, оставляем машину на «car deсk» и поднимаемся в салон. Ночной паром -тема для отдельного повествования. Пассажиров не много, кто спит, кто смотрит телевизор. Для жителей островов паром самый привычный вид транспорта. Он позволяет ездить на работу на материк, помогает многим людям жить и кормить свои семьи. Сами островитяне первый и последний рейс паромов называют «рейс рабов».
В половине первого ночи причаливаем в порту Халтермаа на Хийумаа. 30 км по ночному, островному шоссе и мы в городе Кярдла. Несмотря на столь поздний час, Урмас встречает нас, устраивает на ночлег. Гостеприимство и верность слову — особенная черта характера жителей эстонских островов.
Ночь на острове вvосстанавливает силы. Утром мы уже в музее города Кярдла. Пока Урмас, как начальник штаба, звонит по телефону многим людям, я еще раз осматриваю знакомую экспозицию музея. Трогаю рукой сукно, сделанное на местной фабрике более ста лет назад. Отличная шерстяная ткань не мнется и сохраняет прекрасный внешний вид, несмотря на солидный возраст. Известный Фон Чишвиц в своей книге «Захват Германией Балтийских островов в 1917 году» с удовлетворением пишет: -«На острове Даго наши войска захватили большие склады отличного сукна». После завершения экскурсии покупаю в киоске музея толстые шерстяные носки ручной вязки.
Наконец Урмас решает все организационные вопросы и мы выезжаем на полуостровТахкуна. В лесу лучшее средство передвижения — вездеход УАЗ. Едем по старой военной дороге, проходящей по центру полуострова. Дорога построена еще перед Первой Мировой войной и ведет к казарменному городку, и дальше на позиции двенадцатидюймовой батареи. Справа от дороги появляются заброшенные здания военного городка. В архитектуре домов можно увидеть все эпохи военного строительства на острове. Каждый военноначальник, получая в командование воинскую часть на Тахкуна, первым делом строил военный городок. Так они и стоят сегодня: здание штаба зенитно-ракетного дивизиона 70-х годов, казарма танкового полка 50-х годов, крепкие домики береговых артиллеристов 40-го года. В глубине леса видны каменные фундаменты солдатских казарм 1914 года. Вся история тыла армии за последние сто лет!
Сразу за городком начинаются позиции 180-мм башенной береговой батареи №316, построенной в 1941-м году. За кустами прячется передовой дот, едем по просеке и останавливаеся на бетонной площадке 2-го артблока. Кстати, просека — это трасса узкоколейной железной дороги, которую построили еще в 1914 году, при оборудовании Передовой минно-артиллерийской позиции Балтийского флота. Сплошной заповедник военной истории!
316-я батарея состояла из двух артблоков, оснащенных двухорудийными башенными артустановками МБ-2-180 и командного пункта, вынесенного на берег моря. Это были мощные железо-бетонные сооружения, уходящие вглубь земли на 10-12 метров. Толщина верхнего перекрытия — 3 метра бетона. 180-мм пушки Б-1-П изготавливал ленинградский завод «Большевик» (бывший Обуховский завод). На 316-й батареи были установлены пушки и артустановки изготовленные в 1937-39 годах. Первоначально они предназначались для батарей Дальнего Востока, но в связи с введением в октябре 1939 года, советских войск на территорию Литвы, Латвии и Эстонии, готовые артустановки передали Балтийскому флоту.
Ствол, который мы ищем, лежит около бетонной стены 2-го артблока. Рыжий обрубок мирно торчит из черного болота, покрытого осенними листьями. Вроде бы небольшая труба, обвяжем тросом и дернем лебедкой, но через какое-то время начинаем понимать, какая гигантская сила воткнула этот ствол в землю на глубину более 6 метров. Даже после увечий взрыва в нем угадывается стройный красавец, который посылал 100 килограммовый снаряд на дальность до 45 км. На сегодняшний день это единственный ствол 180-мм орудия, сохранившийся в странах Балтии.
Если бы ствол вытащить было просто, то его бы вытянули в начале 50-х годов, когда специальная команда резала башни на металлолом. Хотя, судя по огромному количеству железа и даже куску 150-милимметровой бортовой брони башни, валяющихся в окрестном лесу, с дисциплиной в команде металлосборщиков было не все в порядке.
Из глубины леса появляется военый грузовик, чем-то напоминающий легендарный «Студобекер». Это машина местных пограничников, американский тягач с 30-ти тонной лебедкой. «Студер» напрямую пробивается через лес, легко валит небольшие деревья. Сколько я знаю механиков-водителей, все они в чем-то похожи — решительные и отчаянные ребята.
Машину устанавливаем на исходную позицию, напротив ствола. Тяжелым морским канатом якорим тягач сзади за толстую старую сосну. В болоте прокладываем доски, воды совсем мало. Ствол объвязываем тросом, пропущенным через блок. Все, можно тянуть. По рукам идет бутылка виски, глоток из горлышка, как говорят эстонцы: «Чтобы не было страха». Правильно говорят — помогает.
Лебедка натягивает трос, двигатель работает на полную мощность. Ствол даже не шевелится. Еще и еще раз повторяем попытку — никакого эффекта. Недаром гласит народная мудрость — стоит, как вкопанный.
Предварительные расчеты показывали, что эта часть ствола должна весить 9-10 тонн, вполне по силам имеющейся лебедке. Но следует учесть давление грунта на ствол — это порядка 15-20 тонн. Перегоняем машину на место сбоку от ствола. Цепляем трос и снова работает американская лебедка. Ствол немного качается, но вместе с ним шевелится и вся гора земли вокруг болота, блок лопается, отлетает в сторону и рассыпается на мелкие кусочки. Все, больше тащить нечем.
Чтобы, как-то скрасить сожаление от неудачной попытки, вытаскиваем из болота куски железа, которого здесь в изобилии. На свет появляются листы стали, смятые взрывом, как бумага, части накладных труб ствола, толщиной 100 мм и многое другое. Подымаю с земли маленький комочек — эбонитовый изолятор с буквами ХЗЭСП (Харьковский завод Электросветприбор).
Вообщем, первая попытка вытащить ствол не удалась. Как ни странно, чувства досады нет, мы познакомились с интерестными людьми, настоящими энтузиастами истории своего края. Нет сомнения, они вытащат не только ствол, но все железо из леса Тахкуна.
Вечером уезжаем с Хийумаа. Перед отъездом Урмас Селиранд показывает новый филиал Музея истории на юге острова. Пока экспозиция не готова, но из обычного сарая Урмас выносит большой оцинкованный цилиндр. Читаю надпись — «12 дюймов, 52 калибра, Боевой полузаряд». Это контейнер для хранения пороховых зарядов 39-й батареи на мысе Тахкуна 1917 года! Следом из сарая выкатывается круглая резьбовая штуковина — замок 6-ти дюймового орудия Кане батареи №38 на мысе Лехтма 1917 года! Замок недавно нашли в лесу эстонские пограничники и передали в музей. Такая находка может рассказать о многом.
Жизнь военного человека подчинена присяге, долгу и привратностям военной судьбы. Тогда в октябре 1917 года, командир 38-й батареи острова Даго мог просто сказать своим солдатам: -«Бросьте эти пушки, идем на пристань Лехтма. Там ждет транспорт, чтобы эвакуировать команды». Никто его не осудил бы. Война проиграна, противник занял острова. Никто не осудил бы солдат, бросивших позиции и с руганью залезавших на последний пароход. Сегодня мы можем сказать, что комендоры 38-й батареи остались верными воинскому долгу, орудия были приведены в негодность, замки сняты и отвезены подальше в лес. Новенькая, только что построенная батарея, не досталась врагу. Почему же история не хранит фамилии таких командиров, а мы знаем имена только матросов-большевиков, которые расстреливали этих офицеров?
Сколько еще тайн откроет Хийумаа, уникальный остров Балтики? На память о поездке увожу с Хийумаа теплый свитер для внучки, увозим частичку тепла, которым этот остров готов щедро делиться с туристами из многих стран.
Ночной паром переносит нас через пролив Соелозунд на остров Сааремаа. Дальше путь лежит на остров Муху. Мне очень хочется увидеть Моонскую батарею, знаменитые десятидюймовки острова Моон, прикрывавшие вход в Моонзунд. Но это тема для следующего рассказа.
10 декабря пришло сообщение от Урмаса Селиранда: -«12 декабря будем делать вторую попытку вытащить ствол на Тахкуна».
12 декабря вытащить ствол не удалось. Экскаватор прокопал траншею вдоль ствола, которая тут же заполнилась водой. Ствол освободился, при натяжении троса он уже двигался. Но болото Кукераба крепко держало свою добычу. Снова лопнул блок и порвался трос. Всем было ясно, что тащить ствол надо более мощной техникой.
Когда много людей хотят что-нибудь сделать, они обязательно сделают это. Да и не в характере хийумцев бросать работу на половине дороги.
22 декабря 2003 года лес на мысе Тахкуна снова наполнился грохотом моторов. Первый снег на Хийумаа выпал именно в этот, самый короткий зимний день. Местные сосны с удивлением наблюдали, как люди лезли в холодную воду и обвязывали толстым тросом уже качающийся ствол. Четыре часа усилий людей и техники увенчались успехом. Стрела мощного крана поднималась все выше и выше, а ствол все выползал и выползал из болота. Хотя болото и неохотно расставалось со своим давним приобретеним, но оно и отлично сохранило свою находку. Никакой ржавщины, хорошо видны следы камуфляжной окраски.
Ровный и стройный, как 62 года назад, ствол снова грозно взглянул в балтийское небо и бессильно лег на заботливо уложенные сосновые бревна. Лежи уж, навоевался! Измерили длину ствола — 8 метров 40см. Почти на метр больше, чем я предполагал раньше. По предварительным расчетам взрыв произошел в казенной части ствола и длина обрубка должна была быть около 7,5 метра. Почти похоже.
Несомненно, этот уникальный образец военной истории должен стать самым большим экспонатом Музея истории острова Хийумаа. Других стволов 180-мм береговых орудий на берегах Балтики не осталось ни одного. В Санкт-Петербурге стоят 180-мм трехорудийные башни крейсера «Киров», но это морские орудия, хотя и однотипные с береговыми.
Хийумцы спасли для истории последний из 16-ти стволов 180-мм береговых батарей, построенных на Моонзундских островах в 1939-41 годах. Находка на мысе Тахкуна еще раз говорит о необходимости проведения всесторонних мер для сохранения европейского культурно-исторического наследия.
Юрий Мелконов. Декабрь 2003 года. Рига.
